Маркеры бурят-монгола
Знание родного языка и своих корней как система опознавания «свой-чужой» и признак национальной идентификации.
Как-то Жанна Дымчикова, ныне возглавившая бурятское FM-радио, сказала:
- Впервые вижу иркутского бурята, так свободно говорящего на родном языке!
Я сперва было возгордился, но потом понял, что особенного повода для гордости нет, раз такой подвижник родного языка и культуры как Жанна, доселе не встречала «эрхуу буряадые», ѳѳрыёо турэлхи хэлээрээ дуугардаг.
Приезжая в Улан-Удэ, ещё до того, как поселился здесь, порой находился в замешательстве – как в столице Республики, манай Буряад гурэнэй ниислэл хотодо, не с кем поговорить на родном языке!
Круг общения бурятско-говорящих в Улан-Удэ у меня всего три-четыре человека. Это та же Жанна Чимитовна, преподаватель Жаргал Бадагаров, общественник Доржо Дугаров, основатель АРД Бато Очиров. Кстати, все хори-буряад угсаатний.
Как-то зайдя на Центральный рынок, я услышал, как продавщица разговаривает с товаркой на бурятском. Подойдя, задал нэгэ асуудал. В ответ получил удивленно-непонимающее лицо и ответ на русском.
Но это было 15 лет назад. Сейчас ситуация меняется. Но всё равно видно, что, к сожалению, бурятский язык до сих пор остаётся «языком ближнего круга», своеобразным маркером в опознавании «свой-чужой».
Со своими ты будешь говорить по-бурятски, но если к тебе обратится посторонний человек, пусть даже с таким же, как у тебя лицом, ты ещё подумаешь, стоит ли его впускать в свою «зону комфорта». Или держаться «на расстоянии вытянутой руки».
Недавно, будучи в дороге от Улан-Удэ до Иркутска, водитель-бурят, кстати, тоже говоривший на родном языке только по мобильнику, хотя в салоне были почти одни буряты, остановился у придорожного кафе.
Не буду делать рекламу, но заведение в этническом стиле, кругом пейзажи Байкала и портреты Чингисхана. Из динамиков льётся монгольская музыка.
Там я увидел человека, который тихо ломает сложившуюся ситуацию. Видя бурятское лицо, бармен, он же, как оказалось, и хозяин кафе, обращается на родном языке.
Впервые в Улан-Удэ я столкнулся с таким обращением в другом заведении, на улице Коммунистической. Это была «тайная» буузная, без вывесок, просто частный деревянный дом, в котором жили шэнэхэнцы. Они там же готовили буузы, тут же их подносили. Прямо, как будто зашёл в гости.
Тут же сидели люди с милиции, налоговой, видел пару известных во всей республики чиновных лиц. И никто не спрашивал, платят ли эти шэнэхэнцы налоги, как у них отношения с миграционным законом, и вообще, соблюдаются ли санитарно-эпидемиологические нормы. Но, впрочем, речь не об этом. Та буузная давно приобрела благопристойный и законный вид.
Но там впервые я услышал, как продавцы реагируют на бурятскую речь нормально, а не так, как на Центральном рынке.
Мы туда любили заходить с Жанной и Жаргалом, и они сразу переключались на родной язык. Шэнэхэнцы тут же включали опознавательный маркер «свой» и несли самые вкусные и горячие буузы. Хотя, я утрирую, у них все буузы были такие.
Буряты, не знающие русского языка. Да, они существуют
Недавно, в дни «Алтарганы», шёл по площади Советов и услышал бурятскую речь с сильным монгольским акцентом. Общалась молодая пара, парень курил, а у меня не было зажигалки. Подошёл.
- Сайн, гал байсан уу?
- Байнооо.
- Та хаанти болонобта?
- Хэнтий.
- Орос хэлээр ярилцна гут?
- Угы, хооhон монголоор ба буряадаар.
В центре Улан-Удэ я нашёл бурят, которые ни слова не понимают по-русски!
Ехэ гайхамшигтай байгаа. Может, для этого и создавалась «Алтаргана»?
Но на один вопрос молодые люди из Хэнтэйского аймака так и не ответили. С какого они рода.
Это уже не «зона комфорта», а куда ближе. Думается, каждый, уважающий себя бурят знает, какого он рода. Но делиться этим знанием он будет далеко не с каждым. Это – личное, интимное, можно сказать – сакральное.
Девушка с табличкой Дорнод аймаг куда-то потерялась
Однажды, известный учёный-востоковед с мировым именем объезжал Монголию. И его свели с местным старейшиной, шаманом. Учёный с ходу стал расспрашивать его, с какого он рода, узнавать генеалогию. На что получал один ответ – мэдэхгуй. На основании этого, учёный сделал поспешные выводы, что монголы забыли свою родословную.
Якобы, в своё время Чингисхан сломал родоплеменную структуру и поделил всех на десятки, сотни, тысячи и тумэны. Разумеется, после публикации этой его работы, весь монгольский научный мир поднял его на смех.
В своё время, только после года совместной жизни я узнал, что моя спутница из рода Буин племени Булагат. А ещё одна знакомая, которую я знаю больше десяти лет и всю жизнь думал, что она Хори, так как родом из Агинского округа, оказалась ононской хамниганкой.
И, кстати говоря, родоплеменная идентификация может совершенно не кореллировать со знанием языка.
Опять же, во время «Алтарганы», мы с другом, неясной этнической принадлежности (подозреваю, что еврей, хотя клянется, что нет), затесались в компанию панков. Обсуждали творчество «Sex pistols», «Expoited», «Аборт мозга». И как-то переключились на тему, заданную этой статьёй. Один панк, на лицо чистый славянин, горделиво отставил ногу и пророкотал:
- Би сартуул!
Я чуть не упал от внутреннего смеха. Тут же вспомнился ещё один знакомый, который родился и всю жизнь прожил на Машзаводе, в русской, соответственно, среде. Но, то ли от зова крови, то ли от принятого на грудь, он порой багровеет, глаза стекленеют, и он рычит:
- Би галзууд!
К сожалению, в советское время родоплеменная идентификация стала подменяться территориальной. Чему способствовала практика так называемых «землячеств». Теперь стали спрашивать «Ши хаантибш?», а не «Ямар яhатанай, урагай бэлэйш?».
Поэтому, такие явления как Хори-Буряадай Сагаалган, Хонгодориада и прочее, не есть трайбалистское разделение. А возвращение к истокам. К истинному пониманию родоплеменной идентификации как себя, так и других.
Буряты перестают стесняться знания своего языка. Перестанут и скрывать, какого они рода-племени. И таки поймут, что они не маленький народ, забитый и угнетённый. А часть большого монгольского мира.
Фото: Фото автора
В сюжете: монголыбурятыбурят-монголымаркерынациянациональность