Михей Ербанов – палач Колчака и жертва Чойбалсана. Часть III
АРД представляет эссе Сергея Басаева о первом лидере Бурят-Монгольской республики, фаворите «отца народов» Иосифа Сталина и жертве сталинских же репрессий Михее Ербанове.
Часть III. Начало (часть I, часть II)
Буряты осваивают свою столицу
В 20-е годы доклады предсовнаркома республики Ербанова выходят в печати отдельными брошюрами. В них недоучившийся студент полемизирует по проблемам национального языка, культуры и религии с профессорами Базаром Барадийным и Цыбеном Жамцарано, красным профессором Элбэком Ринчино, дискутирует с ними о национальном строительстве.
В то же время при ЦИК и СНК Бурят-Монголии действует специальная комиссия «по коренизации государственного аппарата» под руководством самого Ербанова. Он учится управлять государством и готовит нацкадры для советских органов из своих соратников. Именно во время правления Михея Ербанова его земляки, иркутские буряты, встали во главе республики, первыми освоив для себя и ее столицу, и места в советском и партийном аппарате. В это время в Верхнеудинске открылась совпартшкола, Бурпедтехникум, сотни молодых бурят были направлены на учебу на рабфаки, в техникумы, совпартшколы, коммунистические и обычные университеты, в первую очередь в Коммунистический университет трудящихся Востока в Москву.
Сам Ербанов сознательно опирался в первую очередь на более русифицированных иркутских бурят, заложив тем самым на долгие годы вперед недоверие и соперничество за доступ к «адмресурсу» между западными и восточными бурятами, осваивавшими одинаково незнакомый для них Верхнеудинск-Улан-Удэ.
Армия и новый алфавит
При Михее Ербанове бурят в массовом порядке начали призывать в РККА (Рабоче-крестьянскую Красную Армию). Напомним, что до этого основная масса бурят считалась в Российской империи непригодной для военной службы. «Царю и Отечеству» в армии служили только те буряты, которые относились к казачьему сословию. Остальные в ходе военных кампаний привлекались только на оборонительные работы.
В Гражданской войне основная масса бурят под влиянием пропаганды со стороны эсеров-народников (Жамцарано, Барадийн, Богданов и др.) не участвовала и придерживалась нейтралитета. Те, кто принимал участие в боевых действиях в качестве комбатантов (те же казаки-буряты), служили в основном у белых – в Дикой дивизии атамана Семенова, в формированиях барона Унгерна, есаула Тапхаева. Известно также о небольшом количестве иркутских бурят, которые служили в красном партизанском отряде анархиста Павла Балтахинова и у белых партизан. Но, повторю, большинство бурят к сражениям между белыми и красными никакого отношения не имело.
Михей Ербанов сумел преодолеть предубеждение и недоверие кадровых военных в отношении бурят. В 1924 году он обратился к будущему военному наркому Михаилу Фрунзе, который в то время занимался военной реформой с просьбой создать в Бурят-Монголии национальную воинскую часть. В 1925 году Фрунзе заменил Льва Троцкого на посту наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета СССР. Тогда он утвердил штат Бурятской кавалерийской школы. Одновременно был объявлен призыв бурятской молодежи в Красную Армию, и на базе 5-й Кубанской кавбригады был создан Буркавэскадрон, который позже стал дивизионом, полком и, наконец, Буркавбригадой. Кстати, расформирована эта образцовая часть будет в марте 1938 года, через месяц после расстрела самого Ербанова.
Во время правления Михея Ербанова в Бурят-Монголии была проведена культурная революция. А к созданию современного литературного бурятского языка он сам приложил руку, активно поучаствовав в «языковом строительстве». До образования Бурят-Монголии буряты пользовались старомонгольской письменностью, на которой велось делопроизводство и обучение грамоте, писались литературные и религиозные сочинения.
Известно, что первоначально Михей Ербанов, как и его оппонент в других вопросах Базар Барадийн, выступал за то, чтобы основой современного общебурятского литературного языка стало халхасское наречие, знакомое большинству монголов. Но в итоге по политическим соображениям основой для искусственно созданного современного бурятского языка был выбран хоринский диалект. В 1931 году при Ербанове на базе латинского алфавита был создан современный бурятский литературный язык, который затем в 1939 году, после гибели Ербанова, был переведен на кириллицу.
«Витрина социализма в Азии»
В 1929 году после полутора лет учебы в Коммунистической академии в Москве, куда его «выслала» правившая в Бурят-Монголии короткое время Мария Сахьянова, Ербанов возвращается в республику, где включается в кампанию сталинских индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.
Теперь он уже занимает пост первого секретаря Бурят-Монгольского обкома ВКП (б), сместив с него Сахьянову. На рубеже 20-30-х годов именно пост партийного главы является главным политическим постом в Бурят-Монголии. Тридцатые годы – пик политической карьеры Михея Ербанова, о котором пошла слава как о «любимце Сталина», «восточном орле», а Бурят-Монголия перешла в разряд образцовых республик Советского Союза и «витрины» социализма и сталинской национальной политики в Азии.
В тридцатые годы сам Сталин как никогда был близок к тому, чтобы бросить первый серьезный вызов Британской империи в Азии и сделать первый шаг в создании всемирной республики Советов. Первым кандидатом на вступление в СССР была Монголия, первая в мире после самого СССР страна социализма.
Собственно, Бурят-Монгольская АССР и создавалась под эту доктрину, которая была направлена на разрушение капиталистических империй, в первую очередь, Британской империи. Бурят-Монголия и созданная позже Карело-Финская ССР должны были принять в свои лона соответственно Монголию и Финляндию, и стать новыми союзными республиками. Образ «восточного орла», которым стал бывший землемер Михей Ербанов, и образ «счастливой страны социализма» Бурят-Монголии - это были продукты сталинской пропаганды, ориентированной на азиатские страны.
Напомним, что в 1928 году состоялась мировая премьера кинофильма Всеволода Пудовкина «Потомок Чингисхана» с Валерием Инкижиновым в главной роли. Этот талантливый советский «блокбастер», изначально ориентированный на зарубежную аудиторию (в Европе и Америке он демонстрировался под названием «Буря над Азией»), имел оглушительный успех. Западному зрителю, и левому по взглядам, и правому, уже мерещился «потомок Чингисхана» Баир, несущийся во главе революционных монгольских орд по степным просторам Азии. О серьезном успехе этой в первую очередь политической киноакции говорит тот факт, что в Англии и в других странах, входящих в Британскую империю, кинопрокатчики закупали этот фильм только для того, чтобы изъять его из кинопроката! А британская пресса и английские дипломаты на всех приемах убеждали читателей и собеседников, что это все выдумки кинохудожников и «Британия никогда не воевала с Монголией».
На этом фоне политический лидер «образцовой» Бурят-Монголии Михей Ербанов уже примерял на себе роль «советского потомка Чингисхана», который, как его грозный предок, наконец, объединит всех монголов. Только уже под крылом великого вождя Сталина.
Слабое звено
Сама же Монголия тогда была слабым звеном «социалистического лагеря». В соседнем с ней Китае еще со времени Синхайской революции 1911 года не прекращались поддерживаемые Японией, Англией, Америкой, Россией, а потом и СССР гражданские войны и борьба за власть между военными, коммунистами, националистами и сторонниками реставрации монархии. Освободившись от Китая во время «китайской смуты», Монголия и после так называемой «народной революции» 1921 года в Урге еще три года была теократической монархией, правда весьма ограниченной.
До 1924 года в Монголии номинально правил Богдо-Гэгэн, духовный и светский правитель страны. После его естественной смерти и почти совпавшей с ней по времени смерти вождя революции Сухэ-Батора соратники вождя объявили о том, что берут курс на социализм, и принялись за коллективизацию аратских хозяйств и закрытие монастырей. Чем чуть было не сорвали планы великого Сталина в продвижении «бури над Азией». После первых же лет объявленной в 1929 году коллективизации в Монголии вспыхнуло массовое восстание аратов, направленное на этот раз на свержение «народной власти». Монгольские цирики и офицеры стали массово переходить на сторону восставших, база мятежа расширялась за счет освобождаемых тысячами арестантов, а защищать революционное правительство было некому.
Летом 1932 года угроза взятия восставшими столицы страны, здания правительства и военных складов сохранялась до тех пор, пока Сталин по совету Молотова, Ворошилова и Кагановича не дал согласия ввести в Улан-Батор советские войска. Главную роль тогда сыграл Буркавполк. Буряты-кавалеристы, замаскированные под монгольских цириков взяли под контроль военные склады, несли охрану монгольского правительства, а Михей Ербанов в кругу советских партийных деятелей скептически высказывался в адрес бывшего главнокомандующего Монгольской народно-революционной армией Чойбалсана.
- Нельзя смешивать Монголию с Казахстаном или Бурятией, - написал тогда Иосиф Сталин в своем письме к Лазарю Кагановичу. - Главное – надо заставить монгольское правительство изменить политический курс в корне. Надо оттеснить временно леваков и выдвинуть вместо них на места министров и руководителей ЦК Монголии людей, способных проводить новый курс, то есть нашу политику. Обновленное монгольское правительство должно объявить всенародно, что в области внутренней политики допущены ошибки, что эти ошибки будут немедля исправлены.
В итоге в Монголии был объявлен «новый курс», Монгольская народно-революционная партия (МНРП) отказалась от руководства государственной властью в стране, на время была свернута начавшаяся ударными темпами коллективизация.
Тем временем в Бурят-Монголии началась сталинская индустриализация. Михею Ербанову удалось привлечь сюда строительство нескольких предприятий-гигантов, в том числе паровозовагоноремонтного завода (ПВРЗ), авиазавода. Столица республики Улан-Удэ (Верхнеудинск был переименован в 1934 году) на глазах становилась городом-стотысячником (по переписи 1939 году в Улан-Удэ насчитывалось 125 тысяч жителей), писалась Конституция республики, а Михей Ербанов стал единственным представителем от автономий в Конституционной комиссии, разрабатывающей Конституцию страны.
В сюжете: Ербанов