Михей Ербанов – палач Колчака и жертва Чойбалсана. Часть I
АРД представляет эссе Сергея Басаева о первом лидере Бурят-Монгольской республики, фаворите «отца народов» Иосифа Сталина и жертве сталинских же репрессий Михее Ербанове.
Парадоксы Ербанова
Вот главные вопросы к этой не парадной биографии Михея Ербанова.
- Почему созданную по инициативе Ленина Бурят-Монголию, эту «витрину» национальной политики молодой советской империи для народов Востока, возглавил именно он? Почему во главе первого государственного образования бурят не встал, к примеру, реальный лидер национального движения, профессор-востоковед, идеолог панмонголизма и один из создателей независимого Монгольского государства Цыбен Жамцарано? Или герой гражданской войны, активный деятель Коминтерна, автор монгольской Конституции и представитель «красной профессуры» Элбэк Ринчино? Или наиболее авторитетная среди бурят-коммунистов, пламенная революционерка и тоже коминтерновка Мария Сахьянова? Почему избранником стал неудавшийся студент, а впоследствии мелкий провинциальный клерк, землемер Михей Ербанов, которого в иркутской подпольной ячейке большевиков и ценили-то исключительно за хороший почерк и умение подделывать документы?
- Почему сразу же после «победы социализма» в СССР «показательную» Бурят-Монголию, на которую еще в 1936 году сыпался дождь наград из Москвы, не повысили до статуса союзной республики, а наоборот показательно же наказали, расчленив ее территорию и передав значительную часть этой территории Иркутской и Читинской областям?
- Почему в политической терминологии советских лидеров панмонголизм из «прогрессивного» движения, орудия разрушения империалистической колониальной системы вдруг превратился в «реакционное» националистическое учение?
- И, наконец, почему Михея Ербанова, вчерашнего сталинского фаворита и первого кандидата на роль лидера будущей объединенной Бурят-Монгольской ССР, потенциального советского «потомка Чингисхана» и вождя «бури над Азией», вдруг снимают со всех постов, объявляют «японским шпионом» и расстреливают?
Тихий землемер
До того, как наш герой встал во главе Бурят-Монгольской республики, в его биографии не было ничего замечательного и интригующего, кроме, пожалуй, одного эпизода, связанного с его участием в расстреле Александра Колчака. Но обо всем по порядку.
Михей Ербанов родился в 1889 году в улусе Ехэ Бахта Иркутской губернии в семье крестьянина Николая Ербанова. Закончил последовательно сельскую церковно-приходскую школу, Балаганское городское училище. В 19 лет он проваливает экзамены в Томский учительский институт и поступает на частные геодезические курсы. Через год после их окончания Ербанов служит сначала топографом в лесном ведомстве Томского управления земледелия, затем в 1913 году вольнонаемным техником лесоустроительной партии лесного ведомства Управления Алтайского округа в Барнауле, еще позже землемером в Усть-Каменогорском лесничестве.
В 1916 году Михей Ербанов возвращается в Иркутск, где устраивается младшим топографом в Иркутском управлении земледелия, а затем инструктором-ревизором Иркутского губернского союза кредитных товариществ. Если бы не грянувшая в феврале-марте 1917 года революция в России Михей Ербанов, который так и не смог поступить в университет, скорее всего, так и остался бы мелким губернским клерком.
Однако весной 1917 года на родину в Иркутск вернулась из Петрограда 20-летняя курсистка Высших женских курсов и первая из бурят член партии большевиков (вступила в РСДРП (б) в 1916 году) Мария Сахьянова. Она и сколотила вокруг себя в Иркутске небольшую группу сочувствующей большевикам бурятской молодежи из 10 человек. Среди таких же, как она недоучившихся молодых людей под влияние Сахьяновой попал и 26-летний Михей Ербанов, явно не удовлетворенный своей складывающейся карьерой землемера.
Революция прошла мимо
В то время главным центром национальной жизни бурят была Чита, где работал руководящий орган управления бурят – Центральный Бурятский национальный комитет (Бурнацком). В его состав вошли наиболее авторитетные на тот момент среди бурят эсеры-народники. Это профессора Цыбен Жамцарано и Базар Барадийн, другие лидеры национально-демократического движения – Элбэк Ринчино, Михаил Богданов, Даши Сампилон (все трое в разное время возглавляли Бурнацком), а также Баэртон Вампилун и Петр Данбинов. В Иркутске находился отдел Бурнацкома, избранный на губернском съезде бурят в апреле 1917 года.
Большинство бурят под влиянием Бурнацкома поддержало тогдашнее правительство России - Временный комитет Государственной думы, позже Временное правительство Российской республики. Временное правительство предоставило им более широкую автономию. На всероссийских выборах в Учредительное собрание буряты проголосовали за кандидата от Бурнацкома Михаила Богданова. Он и представлял в высшем представительном органе страны свой народ. О горстке иркутских бурят-большевиков и их предводительнице Марии Сахьяновой соплеменники знали мало или вообще ничего не знали.
В самой губернской организации большевиков работе «бурятской секции» большого значения не придавали и об участии бурят-большевиков в установлении власти Советов в Иркутске в декабре 1917 года в истории ничего не написано.
Декабрьские «революционные» события в Иркутске по масштабу боевых действий, количеству жертв и по размаху грабежей частных домов со стороны восставших стоят на втором месте после боев в Москве в ходе большевистского переворота. А по сравнению со «штурмом» Зимнего дворца в Петрограде, в ходе которого случайно погибли шесть человек, бои в Иркутске кажутся настоящими сражениями.
Героическая же Мария Сахьянова, к тому времени уже член Иркутского комитета РСДРП (б), участвовала в обороне осажденного юнкерами Белого дома в Иркутске, вывозила оттуда раненых красногвардейцев на повозках Красного креста.
О том, где был во время «революции» в Иркутске Михей Ербанов, неизвестно. После «пирровой победы» большевиков в декабре 1917 года Михей Ербанов при помощи пришедших к власти коммунистов продвинулся по служебной лестнице в Иркутском губернском кредитсоюзе, став там аж заведующим лесным отделом.
Мастер по подделке документов
Летом 1918 года сибирский генерал Анатолий Пепеляев выбил большевиков из Иркутска и разбил значительно превосходящие силы красных на юге Байкала. В конце августа белые части демократической Директории (Временного сибирского правительства) заняли Верхнеудинск, очистив всю территорию Забайкалья от красных. Мария Сахьянова к тому времени занимала пост в региональном советском правительстве - Центральном исполнительном комитете Советов Сибири (Центросибири). В июне 1918 года она вместе со всеми советскими учреждениями эвакуируется сначала в Верхнеудинск, затем в Читу. После роспуска Центросибири и перехода большевистских структур на нелегальное положение ее следы на время теряются на Дальнем Востоке.
Михей Ербанов же, как ни в чем не бывало, остается в Иркутске и, по-прежнему, служит в кредитсоюзе при власти Сибирской Директории. В мае 1919 года, когда разгромленная партийная организация большевиков была восстановлена, Ербанов вновь налаживает связи с однопартийцами и включается в подпольную работу теперь уже против правительства адмирала Колчака, свергнувшего к тому времени сибиряков.
Подпольный губком РКП (б) назначил Ербанова заведующим своего «паспортного бюро». На практике это означало, что он занимался подделкой документов для подпольщиков, дезертиров и людей, бежавших из тюрьмы. Для удобства своей подпольной работы Михей Николаевич увольняется из кредитсоюза и устраивается на работу в планово-чертежный сектор земельного отдела Иркутской губернской управы. Такая «работа» давала ему возможность использовать для подделки паспортов и справок имеющийся в его распоряжении чертежно-копировальный и картографический материал, штамп и печати Управы.
- Получив новые документы, я опять пришел к Ербанову. Он встретил меня с очень хорошим настроением и сразу спросил: «Ну что, получил новые документы? Покажи». Когда я показал, он похлопал меня по плечу: «А теперь я покажу, что произошло с твоими старыми документами». Смотрю – те же документы, но в них не 16 лет, а 36, и сделано это было так чисто, что будто так и было. Когда я сказал, что я стал сразу на 20 лет старше, он ответил: «Это не ты. Ты теперь Виктор, а Морхоз – это твой «новый старший брат». Понял? И ни слова никому», – весело вспоминает о тех днях ветеран компартии Морхоз Хабаев.
К тому же времени относится и появление у Михея Ербанова его первых подчиненных по «партийной линии». В помощь ему иркутские подпольщики отряжали в разное время разных девушек – Шуру Ширман, Таню Кузьмину, Гутю Лихачеву и Сару Берновскую. Вообще же, до того как возглавить в январе 1920 года вновь созданную бурятскую секцию губернского комитета большевиков, Михей Ербанов в партии не руководил более чем одной-двумя девушками.
«Карточный домик» автономии бурят
Напомним, что во главе немногочисленной «бурсекции» иркутских большевиков Ербанов оказался по причине отсутствия в это время в Иркутске Марии Сахьяновой. «Бурятская Мария Спиридонова» в это время жила уже в китайском Шанхае в качестве «жены» посланца Коминтерна Ивана Мамаева.
- Национально обособленные органы власти … обречены на неизбежную гибель если не завтра, то послезавтра! Так зачем отдавать свои силы на создание картонного домика, когда можно строить башни?! – говорила Мария Сахьянова еще в апреле 1918 года на губернском Съезде иркутских бурят в своей знаменитой речи «К бурятскому съезду».
Пока Мария Сахьянова в Китае строила одну из мировых башен коммунистического Интернационала, тихий землемер и изготовитель поддельных паспортов Михей Ербанов в Иркутске прибирал к рукам «карточный домик» будущей бурятской автономии.
Каким же образом Ербанов стал вождем бурятских коммунистов? Ведь в отсутствии Марии Сахьяновой на эту роль претендовал также сотрудник большевистского сибирского правительства (Центросибири), будущий секретарь монгольский секции Дальневосточного секретариата Коминтерна Георгий Данчинов. Кроме Данчинова кандидатами на лидерство в «бурсекции» были и инструктор Центросибири, а затем командир повстанческого отряда Василий Трубачеев, и способный студент учительского института, а позже известный большевик Семен Николаев.
Фото: opom.su
В сюжете: Ербанов