Конец эпохи “серых кардиналов” или почему Бурятии нужен Хан

Власть Бурятии на всем протяжении своего существования отличалась своей закрытостью и замкнутостью: ключевые решения принимались не столько внутри формальной властной вертикали, сколько в другом политическом измерении, где работала абсолютно иная, можно сказать, “теневая власть”. Все это лишь подогревало интерес к тем людям и группам лиц, которые оказывали огромное влияние на руководителя республики. Их называли серыми кардиналами, а имена некоторых боялись произносить вслух.

На самом деле, в силу особенностей бурятской политической среды, которая состоит из различных устоявшихся групп, разделенных не только финансово-экономическими интересами, но и по этническому, в том числе по внутриэтническому фактору, наиболее устойчивой формой правления была клановая модель. Однако с приходом Алексея Цыденова политическое поле Бурятии начало размываться, а границы между группами влияния заметно стираться. Некоторые влиятельные игроки сейчас выводятся из игры путем назначений, а другие вымирают политически или не вписываются в заданный формат.

Более того, Цыденов настроен на мобилизационный тип взаимодействия с народом. При таком взаимодействии люди будут находиться в отношениях с властью в формате диалога, предельной целью которого может оказаться экономическая мобилизация - наивысшая форма использования общественного потенциала для экономического рывка. Примеров такой мобилизации среди российских регионов не было. Но всем известен опыт не экономической, а политической мобилизации чеченского народа, который достиг предельного результата - чеченская война. Вместе с тем, в Бурятии нет предпосылок развития ситуации по чеченскому сценарию. Но есть уникальные предпосылки экономической мобилизации.

Итак, политическая и экономическая мобилизации - взаимосвязанные формы. Политическая мобилизация ведет к экономической мобилизации, ну а если общество экономически не мобилизовано, происходит политическая стагнация, застой. Это рецессия, коррупция, клановщина, кумовство и абсолютная невозможность человека реализовать свой потенциал. Тогда народ реагирует политически и начинает сам участвовать в строительстве своей судьбы. В Бурятии похожие на политическую мобилизацию явления произошли в конце правления Вячеслава Наговицына. Именно в тот период республика жила в возбужденном состоянии: народ поднимал острые вопросы этнического кризиса, кадрового произвола и некомпетентности властей.

Таким образом, к приходу Алексея Цыденова Бурятия достаточно быстро и безболезненно прошла стадию, которую можно назвать политической мобилизацией. Это та стадия пробуждения, где создаются фундаментальные предпосылки для экономического рывка. А именно - качественно иная консолидация общества вокруг желания изменить действительность. В этом плане приход крупного федерального чиновника бурятской национальности с подходящей желанию народа риторикой и, самое главное, с реальными возможностями, оказался очень кстати. Цыденов оказался в нужном месте и в нужное историческое время, когда можно и нужно осуществить радикальные перемены.

Такая беспрецедентная экономическая мобилизация станет возможной только при разрушении прежней кланово-общинной властной конструкции и при строительстве новой модели путем рекрутирования со всей страны бурятских кадров, достигших реального успеха на государственной службе или в бизнесе. И такие кадры есть!

Например, единственный (если не считать Шойгу) генерал-нацмен в Вооруженных силах России Тимур Цыренжапов, курирующий бронетанковые войска в руководстве Центральным военным округом, а также главный федеральный инспектор по Красноярскому краю Николай Холодов. Или известный российский бизнесмен, обладающий обширными связями в бизнес-среде не только в России, но и в других странах Зоригто Саханов. Он, будучи руководителем “Агро-инвеста”, одной из самых крупных в России компаний аграрного сектора, входил в первую тысячу менеджеров страны. Такие кадры, возможно, есть и в других отраслях.

И если эти люди придут в команду Цыденова, то в сознании людей будет складываться качественно иное отношение к бурятской власти. Вместо “закрытого клуба" из бывших комсомольских друзей, родственников и земляков власть Бурятии может превратиться в команду высококлассных профессионалов. В результате этого будет создана возможность массового продвижения наиболее динамичного пассионарного слоя населения в различные секторы экономики, который создаст новый тип экономики региона.

Предпосылки ханства

Многие эксперты воспринимают регионы России как однообразные субъекты с одинаковыми платформами для развития в рамках шаблонных концепций в виде коммунистической или либеральной идеологии. Но эти люди не договаривают по крайней мере несколько вещей.

Во-первых, национальные республики по своей сути и содержанию обладают сложившейся за многие века политической культурой.

Во-вторых, эта устоявшаяся структура имеет внутри себя не всегда понятные стороннему наблюдателю конфликты, разделяющие этот “мир” на враждующие группы и полюса.

И, наконец, в-третьих, все эти конфликты между группами, считающиеся необходимым элементом “системы сдержек и противовесов”, на самом деле оказываются стимулятором появления коррупционных кланов, растаскивающих по семейным карманам и без того небольшие стратегические ресурсы Бурятии.

Именно поэтому в национальных республиках единственной эффективной формой правления оказывается ответственная автократия или, используя понятный всем восточный термин - институт местного ханства.

Кстати говоря, с появлением Бурят-Монгольской АССР в республике установилась нормальная автократия с “Ханом” Михеем Ербановым. Иосиф Сталин его еще называл “восточным орлом”.

Но первоначально принятая Ербановым модель удержания власти, которая была сформирована на основе родоплеменной и территориальной принадлежности её членов, в конечном итоге привела республику в политический тупик. Бурятская власть за короткий исторический период маргинализировалась и легко потеряла легитимность в народе. А буряты как народ оказались у обрыва этнического кризиса.

В этом плане одно из самых значимых идеологических достижений современного бурятского общества - это наконец приходящее понимание, что “конспирологи” правы. А скептики, с серьезным видом крутящие у виска при упоминании о “теневой власти", состоящей из "кланов”, на самом деле оказались людьми со “страусиной позой” или пытающимися всеми силами оставить разложившуюся властную архитектуру в прежнем виде.

Поэтому, чтобы предотвратить дальнейшее раздербанивание стратегических ресурсов Бурятии, будь то культурных или экономических, необходимо установить нормальный азиатский способ управления, то есть, ответственную автократию. При которой на “Хана” Бурятии естественно, будет возложена вся полнота ответственности, в том числе исторической, за все принятые им решения.